Том 7. Статьи о Пушкине. Учители учителей - Страница 42

Презренной палкой палача…

Пушки с пристани палят…

И бога браней благодатью…

И младости моей мятежное теченье…

Запутанный в сетях судьбы суровой…

Улыбка на устах увянувших видна…

Когда под соболем согрета и свежа…

А тем более о повторении подряд в начале слов одного и того же звука четыре раза, и пять раз, и шесть раз.

И пальцы просятся к перу, перо — к бумаге…

Полночный парус, посетить.

И путник слово примиренья…

Куда как весело; вот вечер; вьюга воет…

И смерти мысль мила душе моей…

Пастух, плетя свой пестрый лапоть,

Поет про волжских рыбарей…

«Сегодня случай, завтра случай, — говорил Суворов, — помилуй бог, дайте сколько-нибудь и ума».

2

Повторение сходных звуков в начале слов называется в евфонии анафора или скреп. Точнее — анафорой называется повторение сходных звуков в одной из начальных частей евфонической единицы.

Такой единицей или «словом», в терминологическом смысле, является то сочетание звуков, которое произносится с одним ударением (отделяется в стихах «малой цесурой»); например, в стихе: «Мой дядя || самых || честных || правил», для евфонии — четыре слова; в стихе: «На всякий звук» — два слова и т. п. Анафорическим повтором считается повторение звука или в самом начале слова, или в начале ударного слога; при этом анафора может быть не только чистой, т. е. стоящей точно в начале, но и с затактным звуком или затактной, когда повторяющимся звукам предшествует другой (один, реже два), как в некоторых выше приведенных примерах: «смерти мысль» и т. п. Существуют и иные виды анафоры, о которых здесь нет надобности говорить.

Пушкин очень любил именно анафору. Огромное число его стихов содержит в себе разнообразнейшие виды анафоры. Особенное пристрастие было у Пушкина кончать стих анафорой, притом очень часто — чистой, так что два последних слова начинаются с одного и того же звука:

Освободил он мысль мою…

Будить мечту сердечной силой…

К веселью, роскоши знак первый подавая.
Жестоких опытов сбирая поздний плод…

В тени олив любви лобзанья…

Мгновенным пламенем покрыты…

Послал к анчару властным взглядом…

На холмах пушки присмирев…

Браздами, саблями стуча…

И счастья баловень безродный…

Штыки смыкает; тяжкой тучей…

Подобный ветреной Венере…

Останься век со мной на горестной груди…

Затворщиц жирных и живых…

В те дни, как Пресненское поле
Еще забор не заграждал…

Как гром проклятие племен,
И длань народной Немезиды

Подъяту видит великан…

В некоторых из последних примеров одна из анафор, в сущности, — затактная.

Почти наравне с анафорой в конце стиха Пушкин любил анафору в начале, и очень многие его стихи начинаются двумя словами на один и тот же звук:

Восхвалим вольности дары…

Гордись, гусар! но помни, вечно…

Молчит музыка боевая.

Вот верный брат её, герой Архипелага…

Стоит седой утес, вотще брега трепещут…

Сын севера, бродя в краю чужом…

Умеет услаждать свой путь над бездной волн…

От нас отторгнется ль Литва…

И молодежь минувших дней…

Сочетание этих двух приемов дает анафоры в начале и в конце стиха:

Дивились долгому любви моей мученью…

Хозяйка хмурится в подобие погоде…

И путь по нем широкий шел…

Мы жгли Москву, был плен Парижу…

Несколько реже ставит Пушкин анафору в середине стиха, но часто делает это особенно изящно, выбирая действительно самую середину звукоряда:

Еще ты дремлешь, друг прелестный…

Скажи, как падает письмо из-за решетки…

Где жены вечером выходят на балкон…

Подымем стаканы, содвинем их разом…

Так ложная мудрость мерцает и тлеет…

О волн и бурь любимое дитя…

Кружится вальса вихорь шумный…

3

Думается, что все эти явления объяснять случайностью — трудно. Но дело в том, что анафора, тем более чистая анафора, в той элементарной форме, в какой она является в приведенных примерах, есть простейший, примитивнейший прием евфонии. Если мы могли дать много примеров (и их число нетрудно довести до многих сотен) такой анафоры у Пушкина, то потому, что его стихи вообще изумительно богаты в евфоническом отношении.

Но подлинное мастерство Пушкина в звуковом строении стиха сказывается в других, более сложных приемах. Однако, чтобы показать их, необходимо дать несколько теоретических объяснений.

Существуют четыре основные формы аллитераций или повторов: анафора или скреп — повторение начальных звуков; эпифора или концовка — повторение конечных звуков; зевгма или стык — повторение конечного звука одного слова и начального звука следующего; рондо или кольцо — повторение начального звука одного слова и конечного звука другого. Повторы, т. е. слова с повторяющимися звуками, могут стоять рядом, это — смежные повторы; или быть разделены одним или несколькими словами, это — раздельные повторы; или еще занимать определенные места в звукоряде (в стихе). Наконец, повторы могут быть простые — повторение одного звука, и сложные — повторение ряда звуков, например, целого слога, притом повторение точное, неточное, обратное и т. п., однократные, двукратные, многократные и т. д. Повторы соединяются между собою в определенные системы, которых различается несколько форм: последовательная, перекрестная, обхватная, спиральная и др., с применением еще пролепса, силлепса, интеркаляции и т. п. Все эти явления поэтического языка изучаются особой наукой евфонией, преимущественно той ее частью, которая называется «учением об аллитерациях или повторах», но также и другими: «учением о звукописи» и «учением об инструментовке». Внимательному читателю этих кратких положений будет достаточно для понимания последующего.